Литературная страница брянской газеты «Красногорская жизнь»

«ЖИЛ АРТИСТ, ЖИЛ ПОЭТ, ЖИЛ ПЕВЕЦ — ПЕСНЕЙ ЖИЛ»

Не называйте его бардом.
Он был поэтом по природе. 

           Андрей Вознесенский.

Настоящие заметки – это не анализ поэзии Владимира Высоцкого. Это больше о нем самом — о его жизни, о его творчестве. С его собственных слов, со слов его друзей, коллег, почитателей. Ну, и, конечно, немного о поэзии – как же без нее-то! Тем более, что как у всякого большого Поэта, его биография – в его стихах.

Немного забегая вперед, хочу предложить читателю отрывок из одного стихотворения Высоцкого, которое, практически не исполняется, оно, как говорится, не на слуху. Но в нем столько правды, боли и горечи, что сердце щемит, когда читаешь.

Я бодрствую, но вещий сон мне снится.

Пилюли пью — надеюсь, что усну.

Не привыкать глотать мне горькую слюну —

Организации, инстанции и лица

Мне объявили явную войну

За то, что я нарушил тишину,

За то, что я хриплю на всю страну,

Чтоб доказать — я в колесе не спица,

За то, что мне неймется и не спится,

За то, что в передачах заграница

Передает мою блатную старину,

Считая своим долгом извиниться:

— Мы сами, без согласья…

Ну и ну!…

За что еще? Быть может, за жену —

Что, мол, не мог на нашей подданной    жениться?!

Что, мол, упрямо лезу в капстрану

И очень не хочу идти ко дну,

Что песню написал, и не одну,

Про то, как мы когда-то били фрица…

      Написано в 1973 году, за 7 лет до смерти.

 Владимир Семёнович ВЫСОЦКИЙ (25.01.1938, Москва – 25.07.1980, Москва) – выдающийся русский поэт и актёр, стихи и песни которого в его собственном исполнении получили поистине всенародное признание, хотя при жизни его произведения на Родине практически не издавались. В своё время официальными идеологическими структурами (иначе говоря, партийно-идеологической элитой) Высоцкий не был признан в статусе поэта ни на уровне членства в Союзе писателей, ни на уровне санкционирования публикаций. Судьба поэтического наследия Высоцкого складывалась очень непросто. Несмотря на поистине всенародную известность и широчайшую популярность его песенного творчества в нашей стране и за её пределами, на миллионные «тиражи» записей его песен в «магнитиздате», переполненные залы на его концертах при жизни поэта в СССР, было издано одно стихотворение «Из дорожного дневника» в сборнике «День поэзии 1975». И всего несколько песен появилось на мини-дисках в грамзаписи, если не считать текстов, опубликованных на конвертах грампластинок[1]. Действительно, это настоящая трагедия для поэта – не видеть своих изданных стихов!

Нередки были случаи, когда ему запрещали выступать, причем запрещали унизительно. К примеру, он выезжал в отдаленный район (машины еще не было, приходилось на автобусах, на перекладных) и сталкивался с объявлением: концерт отменяется в связи с болезнью артиста Высоцкого.

Но! Нередкими были и такие случаи, когда партийные чиновники, официально не признававшие Высоцкого как поэта и практически запрещавшие его легальное песенное творчество, порой не без удовольствия слушали его магнитофонные записи, после чего «изволяли» послушать его лично, «живьём», как говорится. Вот что он сам писал по этому поводу: «Меня к себе зовут большие люди, чтоб я им пел “Охоту про волков”».

Точная констатация ситуации дана Евгением Евтушенко: «Тебя ругали и любили, и сплетни лезли по земле, но записи твои звучали и в подворотне, и в Кремле».

Уже после смерти поэта одна за другой стали появляться публикации его произведений в периодике, а затем и отдельные книги: «Нерв» (1981, 1982), «Кони привередливые» (1987), «Избранное» (1988), «Четыре четверти пути» (1988), «Поэзия и проза»(1989), «Сочинения в 2 томах» (с 1990 по 1994 гг. выдержало семь изданий) и ряд других. В 1993 г. начало выходить «Собрание сочинений в 5 томах». За последние три-четыре десятилетия опубликован ряд книг Высоцкого за рубежом. Так, первое трёхтомное собрание сочинений было издано в 1988 г. в Нью-Йорке, а затем в 1994 г. в Германии вышло собрание его сочинений в семи томах (восьми книгах). Сейчас и в России издано много его сборников и собраний сочинений.

Напомню, что составителем первой изданной в СССР книги стихов В. Высоцкого «Нерв» (1981) был Р. Рождественский (он был также и председателем комиссии по его литературному наследию).

Работая над заметками, я натолкнулся на одну любопытную легенду.  У Булата Окуджавы есть такие строки: «А кто сначала вышел вон, а кто потом украл вагон. А все теперь перемешалось, все объединилось». Б. Окуджава замечает: «Тут, наверное, нужно пояснение — для наших потомков. Они могут спросить, о каком вагоне речь. А в наши дни существовала легенда, что вагон с книгами В. Высоцкого «Нерв» был украден злоумышленниками, и до читателя они дошли не полностью, не в том количестве, в котором их напечатали». На мой взгляд, здесь не все ясно: куда шел вагон из Москвы, в какой город на периферии? Тогда таких вагонов должно было быть много…Неясно, но легенда любопытная, о которой я раньше не слышал.

Попытаюсь изложить, хотя бы примерно, материал в соответствии с названием, которое, кстати, представляет собой строку из стихотворения Игоря Кохановского, одного из самых близких и настоящих друзей (подчеркиваю это слово, потому что после смерти Владимира Семеновича, у него «оказалось» друзей столько, что имя им – легион!). Они были одноклассниками, вместе гуляли по Большому Каретному (есть песня о нем), вместе поступали в Московский инженерно-строительный институт. По признанию Высоцкого, однажды ночью, в шестой раз переделывая вместе с Игорем чертеж по начертательной геометрии, он вылил на чертеж тушь и сказал: «Все!». С этого момента Высоцкий понял, что инженера из него не выйдет. В то время он занимался с актером Богомоловым и решил поступать в Школу-студию МХАТ, что и сделал через полгода.

ВЫСОЦКИЙ – АРТИСТ

В 1964 г. Высоцкий поступает в Московский театр драмы и комедии на Таганке, с которым будет связана вся его дальнейшая актёрская деятельность. Он играет сначала в эпизодах, а затем и в главных ролях в спектаклях «Добрый человек из Сезуана», «Десять дней, которые потрясли мир», «Антимиры», «Павшие и живые», «Послушайте!», «Пугачёв», «Жизнь Галилея», «Гамлет» и др.

Он также создаёт ряд ярких кинематографических образов в фильмах: «Короткие встречи», «Интервенция», «Служили два товарища», «Хозяин тайги», «Место встречи изменить нельзя» (Глеб Жеглов – один из любимых киногероев в нашей стране. За эту роль Высоцкий стал лауреатом Государственной премии СССР 1987 года — посмертно), «Маленькие трагедии». «Короткие встречи» и «Интервенция», снятые ещё в 1967-1968 гг., надолго были положены «на полку» и вышли на экран десятилетия спустя, во второй половине 1980-х гг.

Отвечая на вопрос анкеты (о ней будет сказано позже) о любимом театре и спектакле, Высоцкий назвал «Театр на Таганке» и «Живой». Относительно вопроса «Какое событие стало бы для тебя самым радостным?», ответил: «Премьера «Гамлета» (в июне 1970 г. он еще только репетировал эту роль).

Роли Гамлета и Галилея отнимали у него много душевных и физических сил. По свидетельству В. Золотухина, Высоцкий жаловался, что не хочет, не может играть: «После «Гамлета» и «Галилея» я ночь не сплю, не могу прийти в себя, меня всего трясет – руки дрожат… После монолога и сцены с Офелией я кончен… Это сделано в таком напряжении, в таком ритме – я схожу с ума от перегрузок…Хочется на год бросить это лицедейство…это не профессия… Хочется сесть за стол и спокойно пописать, чтобы оставить после себя что-то».

Актриса Алла Демидова, игравшая вместе с ним, опубликовала о Высоцком интересную статью в «Юности» «Он играл Гамлета…». Не помню номера, но последняя запись 25 июля 1981 г. в годовщину его смерти. Кстати, А. Демидова пишет, что почти во всех спектаклях у Высоцкого были замены. Только в «Вишневом саде» и в «Гамлете» он играл без дублеров. К этим спектаклям он приезжал с Дальнего Востока, из Франции, Америки… В предынфарктном состоянии он прилетел из Парижа, чтобы сыграть «Гамлета», на гастроли в Варшаву.

По признанию Высоцкого: «Гамлет-любимая роль. Нелегко она мне далась, да и теперь выкладываешься каждый раз на пределе. Иногда кажется: нет, это в последний раз, больше не выдержу… Я не играю принца Датского. Я стараюсь показать современного человека. Да, может быть – себя. Но какой же это был трудным путь к себе!»

А запись Демидовой, сделанная 13 июля 1980 г (за 12 дней до смерти!) подтверждает те слова о чрезмерном напряжении, которые Высойкий говорил Золотухину: «В 217 раз играем «Гамлета». Очень душно. И мы уже на излете сил – конец сезона, недавно прошли напряженные и ответственные для нас гастроли в Польше. Там тоже играли «Гамлета». Володя плохо себя чувствует; выбегая со сцены, глотает лекарства… За кулисами дежурит врач «скорой помощи». Во время спектакля Володя часто забывает слова…».

Попробуем представить себе, что это значит – с таким напряжением, энергией, страстью и полной самоотдачей 217 (!) раз сыграть Гамлета! Уму непостижимо!

С трудом удерживаю себя от дальнейшего пересказа статьи Демидовой. Читатель может найти ее в интернете и, уверен, не пожалеет времени, потраченного на ее чтение.

Я же приведу еще несколько строк из этой статьи, ярко характеризующих Высоцкого: «Володя Высоцкий – один из немногих актеров, а в моей практике единственный партнер, который постоянно нес «пол», вел мужскую тему. Кого бы он ни играл, все это были люди мужественные, решительные, испытавшие не один удар судьбы, но не уставшие бороться, отстаивать свое место в жизни. Вся энергия была направлена на безусловное преодоление ситуации, безотносительно к наличию выходов и вариантов.

Алла Демидова приводит слова Высоцкого из интервью, данного им в первые годы игры этого спектакля: «Мне повезло, что я играл Гамлета, находясь именно в том возрасте, который отмечен у датского принца Шекспиром…Я играл не мальчика, который не знает, что ему нужно. Он воспитывался с детства быть королем. Он был готов взойти на трон…». И далее она делает вывод, что закончил же он эту роль мудрым философом, с душевной болью, с неразрешимыми вопросами и глубокой ответственностью перед временем и людьми….

А. Демидова: «Он был неповторимым актером. Особенно в последние годы. А как же иначе – при такой судьбе? И все же, что определяло его личность? Духовная сущность. Острая индивидуальность. Неутоленность во всем. Сдержанность выразительных средств и неожиданный порыв. Уникальный голос. Многосторонняя одаренность. Он абсолютно владел залом, он намагничивал воздух, он был хозяином сцены. Не только из-за его неслыханной популярности. Он обладал удивительной энергией, которая, саккумулировавшись на образе, как луч сильного прожектора, била в зал. Это поле натяжения люди ощушали даже кожей». (Все-таки не удержался я, продолжил цитировать! Уж очень сильные и точные слова нашла его партнерша!). Интересно, что у нее самой было желание сыграть Гамлета!

…Хоронили Володю в костюме Гамлета. Гроб стоял на пустой сцене, над гробом свисал занавес из «Гамлета»…«…И на равных в то утро у Таганских ворот академик и урка представляли народ». (Л. Филатов, июль 1980).

ВЫСОЦКИЙ – ПОЭТ, ПЕВЕЦ

При жизни Высоцкий воспринимался преимущественно как талантливый актёр и всенародно любимый эстрадный исполнитель авторской песни. Не уверен, что взятые в качестве эпиграфа слова А. Вознесенского «Не называйте его бардом. Он был поэтом по природе», даже сейчас всеми воспринимаются адекватно сказанному. Для многих он так и остается бардом. Ну, и ладно. Мы уже немного касались этой темы, так что можно сказать, что в некоторой степени бардом такого масштаба он стал поневоле, не имея возможности показать себя широкой публике в качестве поэта. Сам он себя именно так и ощущал, хотя и сомневался. А то, что «он был поэтом по природе» — тут Вознесенский прав совершенно. Но ведь и сам Вознесенский, и другие признанные и маститые поэты не сразу признали его поэтом, что его не могло не задевать. Все-таки, думается мне, в глубине души он надеялся, что придет время признания его как поэта. Но ему, конечно же, хотелось, чтобы его признали поэтом не когда-нибудь в будущем, а сейчас. Не завтра-послезавтра, а сегодня. Кстати, Марина Влади признавалась, что оценила Володю прежде всего как поэта и актера.

В этом контексте интерес представляют рассуждения Михаила Шемякина, друга Володи, в интервью В. Перевозчикову в марте 1989 года: «Я уговаривал его не умирать…» (Работница, № 8, 1989 г). Вопрос: «Сейчас много говорят о том, что жизнь Высоцкому укорачивало еще и официальное непризнание… Он страдал от этого?». Ответ: «Нет. Но у него было какое-то чувство неуверенности в себе как в поэте. Об этом говорит такой штрих…Однажды он прилетел из Нью-Йорка в Париж и буквально ворвался ко мне… Такой радостный! «Мишка, ты знаешь, я в Нью-Йорке встречался с Бродским! И Бродский подарил мне свою книгу «Большому поэту – Владимиру Высоцкому!» Ты представляешь, Бродский считает меня поэтом!» Это было для Володи…как будто он сдал сложнейший экзамен – и получил высший балл! Несколько дней он ходил буквально опьяненный этим… Володя очень ценил Бродского. Я не думаю, чтобы непризнание как-то укорачивало ему жизнь, он был достаточно упрямым в высоком смысле…Ему многое укорачивало жизнь, и сам себе он ее укорачивал, но непризнание?… Не думаю».

С большим интересом читается интервью Высоцкого «Мой цензор – это моя совесть», данное в Москве весной 1979 года итальянскому телевидению. Он здесь не соглашается со словом «автоцензура» и говорит, что в этом смысле считает себя счастливым человеком, потому что его произведения никто никогда не разрешал, но никто никогда не запрещал.

Владимир Высоцкий: «Ведь как ни странно, так случилось, что в общем, я – человек, которого знают все, и в то же время я не считаюсь официально – певцом, потому что я – ни то, ни другое. Я не член Союза писателей, не член Союза композиторов – то есть в принципе официально я не поэт и не композитор. И я никогда почти свои вещи не отдавал для того, чтобы их печатать, или для того, чтобы издавать это как музыкальные произведения, поэтому мне нет смысла заниматься автоцензурой, понимаете? Что я написал – я сразу спел. И еще – спел перед громадной аудиторией. И перед своими друзьями, которые для меня – самый главный цензор. В общем, мой цензор, я думаю, — это моя совесть и мои самые близкие друзья, я бы так сказал».

Позволю себе одну ремарку. Ясно, что такое «признание», что ему не запрещали печататься, не более, чем грамотный дипломатический ход Высоцкого. Интервью давалось перед поездкой в Италию. Сказать о том, как было на самом деле, значило бы лишить себя такой возможности.

Хочу подчеркнуть, что Высокий не просто поэт, скажем, поэт-лирик, поэт гражданского звучания и т.п. Он, несомненно, поэт-философ. И в стихах, и в песнях. Подумалось: просто кощунственно было бы назвать его поэтом-песенником. И не только потому, что он писал для себя, а потому что у него почти все песни – стихи, а почти все стихи — песни! Иногда его одна-две строки дают такую пищу уму, что диву даешься. Он сам хорошо это понимал. Жаль, что понимали это далеко не все, а те, кто поняли, сделали это поздно. Но будем руководствоваться тем, что «лучше поздно, чем никогда»! В упоминавшемся интервью итальянскому телевидению Высоцкий говорил, что его песни о горах, это больше, чем про горы, — там была еще философия восхождения (выделено) – почему люди стремятся вверх…

Несколько примеров про одну-две строки

Лили на землю воду –

Нету колосьев, — чудо!

Мне вчера дали свободу –

Что я с ней делать буду?! (1967).

Всего две строки, которые я выделил, а мыслей-раздумий сколько… Всегда обязательно использую это при проведении семинара «Философия свободы», приобщая нынешних студентов к Высоцкому. Многие его не знают, а какого-то Даню Милохина знают. O, tempora! O more!

Идем дальше.

Напрасно я лицо своё разбил.

Кругом молчат — и всё, и взятки гладки,

Один ору — ещё так много сил,

Хоть по утрам не делаю зарядки.

Да я осилить мог бы тонны груза!

Но, видимо, не стоило таскать —

Мою страну, как тот дырявый кузов,

Везет шофер, которому плевать. (1976).

Это период застоя, так называемого. И кто этот шофер? То-то же! Разве ж могли это опубликовать?!

В предисловии к сборнику «Нерв» Рождественский писал, что, на его взгляд, песня «Он не вернулся из боя» – одна из главных в творчестве Высоцкого. Вот именно – «одна из…». Это тоже философия. А «Кони привередливые»?! Здесь – ого! какая философия!

О его огромной популярности как исполнителя авторской песни говорит следующий факт: статистически установлено, что в 1970-1980-е гг. в СССР число людей, имеющих кассеты с записями песен Высоцкого – в большинстве своём записанных на концертах и тиражируемых самиздатом, – значительно превышало число лиц, имеющих магнитофоны. Песни Высоцкого, особенно зрелого периода, всегда отличаются глубиной и своеобразием художественного решения «вечных» философских вопросов бытия.

Говоря о песенном творчестве Высоцкого как о своеобразной художественно-философской и поэтической системе, о путях объединения отдельных стихотворений-песен в тематические группы, о путях циклизации, следует особо остановиться на стихах военного цикла и своеобразии решения им этой темы. Выступая на вечере 21 февраля 1980 г., поэт подчёркивал: «<…> я пишу о войне не ретроспекции, а ассоциации. Если вы в них вслушаетесь, то увидите, что их можно сегодня петь, что люди – из тех времён, ситуации – из тех времён, а в общем, идея, проблема – наша, нынешняя».

А строки – «Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души» — это и поэзия, и философия! А философско-лирические песни-стихи о любви это же здоровски просто! И заслуживает отдельного разговора. Но это в другой раз.

***

Еще пару штрихов о личности Высоцкого.

28.06.1970 г. он отвечал на вопросы анкеты Анатолия Меньщикова. Отвечал искренне и серьезно. На вопрос, кто друг, назвал Золотухина Валерия, а на вопрос, за что ты его любишь, ответил, что если знать, за что, это уже не любовь, а хорошее отношение. На вопрос, что такое дружба, ответил так: «Когда можно сказать человеку все, даже самое отвратительное о себе».

На другой день Высоцкий увидел разочарование Анатолия от того, что он назвал своей любимой песней «Священную войну». Тогда Высоцкий с тоской и досадой поглядел на него, положил руку на плечо (у них была разница в 12 лет) и сказал ему: «Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, тогда ты поймешь, что я прав. И почему я ее люблю». А вот последний вопрос анкеты: «Хочешь ли быть великим и почему?» – «Хочу и буду. Почему? Но уж это, знаете!..».

Так вот, сейчас можно констатировать: хотел Владимир Высоцкий быть великим – и стал! В 1985 году астрономы Крымской обсерватории назвали вновь открытую планету между орбитами Марса и Юпитера ВЛАДВЫСОЦКИЙ. Она значится под номером 2374 в Международном каталоге планет.

***

Считаю уместным закончить свои заметки стихотворением Никиты Владимировича Высоцкого.

Пророков нет в отечестве моем,

А вот теперь ушла и совесть.

Он больше не споет нам ни о чем,

И можно жить, совсем не беспокоясь.

Лишь он умел сказать, и спеть умел,

Что наших душ в ответ дрожали струны.

Аккорд его срывался и звенел,

Чтоб нас заставить мучаться и думать.

Он не допел, не досказал всего,

Что было пульсом и в душе звучало,

И сердце разорвалось от того,

Что слишком долго отдыха не знало.

Он больше на эстраду не взойдет

Так просто, вместе с тем и так достойно.

Он умер! Да! И все же он поет,

И песни не дадут нам жить спокойно (Выделено – Л.П.)

       Июль-август 1980 г. Москва.

[1] Справка: Известен общий тираж пластинок Высоцкого: 200 млн экземпляров»/ Высоцкий В.С.  Я жив!: Стихотворения, проза, письма, воспоминания. – М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000.  – С. 14.

Фото: с сайта kinopoisk.ru.