Под Ржевом, Ленинградом, Москвой, Сталинградом

Мой отец Степан Никитич Ефименко, уроженец с. Заборье, родился в 1914 году. Он участник трёх войн:  финской, Великой Отечественной и Японской.

В1934-1937 г.г. служил в армии, на Дальнем Востоке. Так как до войны окончил  Клинцовскую автошколу, был водителем полуторки. В 1937 году – война с Финляндией. Как рассказывал отец, очень опасны были финские снайперы – залезут на дерево и с расстояния 300-800 метров убивают наших солдат и офицеров. После того, как финны капитулировали, вернулся в Заборье.

Когда началась Великая Отечественная война, отца призвали в артиллерийскую бригаду. (Он был сильный, здоровый мужик, уже женатый – дома в Заборье остались жена и дочь Маша, которая родилась накануне войны). Воевал в войсках РВГК (резерв Верховного Главнокомандующего).

Мне запомнились некоторые воспоминания отца. Напишу их от его имени. «Под Ржевом на машине подвёз штук 200 ящиков со снарядами к противотанковым пушкам – перед этим оттащил свою пушку с расчётом в заданный нам квадрат. Машину, как положено, отогнал за 500-800 метров к лесу и замаскировал её ветками – ожидался большой бой. Конечно же, я был не один, выполняя такую задачу, а машин тридцать. Вдруг прямо перед моей машиной подъезжают машины «ЗИС» (в то время были такие трёхмостовые), остановились за 100-200 метров от нас, и я со своими друзьями-товарищами понял, что это первые секретные «Катюши».

И тут началось – немцы пошли в атаку, их пушки бьют по нашим – наши по ним, пошли танки немецкие и наши, сверху – самолёты их и наши. Всё горит… Дым… Мы, отъехавши, ничего не видим.  А «Катюши» в это время разложились, расчехлились от брезента и минут 20-30 такой огонь дали, что уши у нас, шоферов, заложило. Когда мы вылезли из своих окопов, «Катюш» уже не было. Из нашего расчёта из двенадцати человек осталось только четверо. И всё же на другой день отступили – немцы тоже молчат.

На третьи сутки прибыло пополнение. Командир вызывает меня и ещё троих вернувшихся бойцов и отдаёт приказ: водителю Степану Ефименко, т.е. мне, подготовить машину (а она ведь в укрытии, передняя часть в яме, чтобы осколками не повредило радиатор и двигатель), сегодня ночью будем забирать нашу разбитую 76 мм противотанковую пушку, будут и другие уцелевшие расчёты. В назначенное время мы тронулись. Не доезжая метров 20-30, я остановился. Командир с солдатами – были ещё человек восемь с пополнения – поползли, привязали верёвкой разбитую пушку (одного колеса не было). Я с ними тоже пополз. Забрали всех убитых, подтянули к машине, и я с погашенными фарами (командир шёл впереди)  доставил пушку. Один экипаж не вернулся – прямым попаданием были убиты при эвакуации пушек, ведь это была нейтральная полоса, которая обстреливалась немцами. Вот таким был бой, и всё же мы отступили дальше вглубь страны.

Затем был блокадный Ленинград. В один из моих четырёх рейсов через Ладогу по Дороге жизни наша колонна из машин тридцати на расстоянии 50-60 метров друг от друга везла продукты героям – ленинградцам. Лёд тонкий, с боков бойцы  лопатами очищают снег – и вдруг два вражеских самолёта бомбят. Спрятаться негде. Спереди от меня разрываются бомбы, и две машины уходят под лёд, одна – с водителем. Видимо, он был убит при попадании бомбы. Другой водитель выпрыгнул живой. Назад везли истощённых непобеждённых защитников, в основном детей и женщин.

Запомнилась бомбёжка под Москвой. На четырёх машинах везём снаряды к орудиям. Осколки от разорвавшейся рядом бомбы попадают в кузов моей машины. Пятеро солдат выпрыгивают из кузова и убегают в лес. Я открыл кабину, увидел горящий брезент, заскочил в кузов и своей курткой погасил огонь. Хорошо, что вскоре появились наши истребители. После этого случая мне дали медаль «За отвагу».

Под Сталинградом наш противотанковый полк стоял за Волгой – на случай прорыва. Не успевали на машинах отвозить раненых в глубь страны.

Но дождались окружения Паулюса и капитуляции его дивизий. А потом было наступление на Кёнигсберг и много освобождённых наших городов. Что Гитлер капитулировал, я, 31-летний солдат, услышал в Германии на реке Одер…»

В мирное время мой отец работал завклубом в родном селе (он хорошо играл на гармошке), позже – комбайнёром, лет двадцать. Со своей женой Дарьей Петровной воспитал трёх дочерей и троих сыновей. Не стало отца в 1996 году, в апреле.