В ПАМЯТИ СТОИТ КАРТИНА…

---

По утрам топились печки И хозяйки шли к колодцу, В неглубокой тихой речке Плавилось к обеду солнце.   Разбегались муравьями В школу, садик, на работу, С дочками и сыновьями Ларневцы вплоть по субботу.   Журавли колодцев гордо На одной ноге ...

По утрам топились печки

И хозяйки шли к колодцу,

В неглубокой тихой речке

Плавилось к обеду солнце.

 

Разбегались муравьями

В школу, садик, на работу,

С дочками и сыновьями

Ларневцы вплоть по субботу.

 

Журавли колодцев гордо

На одной ноге стояли,

Хоть по статусу не лорды,

Гордо шеи выпрямляли.

 

И в столицах-заграницах

В памяти статьёй отдельной

Может тот журавль явиться,

Просто так, совсем бесцельно.

 

Деревянных мшистых срубов

Глубина была манящей,

А теперь водичка в трубах,

Но колодезная слаще.

 

А ещё росли опёнки

По углам сырых колодцев,

Капли вниз срывались звонко,

Капли, что не знали солнца.

 

Мы на спинах журавлиных

Даже иногда катались,

— Шеи, мол, свернёте, спины, —

Взрослые на нас ругались.

 

И на Варкином болоте,

Обжигаясь о крапиву,

Гигиеной не заботясь,

Отъедались поздней сливой.

 

В сентябре стекались к школе

В школьной форме и ботинках…

Мне знакомая до боли

В памяти стоит картинка.

 

ПАМЯТЬ

Качало нас детство на тёплой ладошке,

Глазастая мальва росла под окошком,

Припудрены улицы летние пылью,

Мы жизни не знали и счастливы были.

 

По бархатной пыли ногами босыми,

Расчерчена память дождями косыми,

Играли в лапту, выбивалу и прятки,

Спешили во взрослую жизнь без оглядки.

 

Черника в лесу и малина лесная,

Что горькие ягоды есть, мы не знали.

Картошка в углях, у костра посиделки

И лист лопуха, что служил нам тарелкой.

 

На лавочке вечером пел нам Серёга

Про жизнь короля, чудо-юдо и бога.

Майских жуков мельтешенье и шорох.

Детство должно было кончиться скоро.

 

Купание на обмелевшей плотине…

Камень никто в наше детство не кинет.

Вернуть не вернёшь, только вспомнишь с улыбкой,

Как солнце ныряло в реке, словно рыбка.

 

Дружили, влюблялись и ссорились тоже,

Нет дружбы ценней, и любви нет дороже

Той, первой, предательством не замутнённой…

Шумят ли ещё нашей юности клёны?