К 120-летию Заборской земской больницы брянской Красногорщины

---

Земский доктор Любовь Старовойт: маленькая женщина с большим сердцем

Земский доктор Любовь Старовойт: маленькая женщина с большим сердцем

«А ещё у меня в памяти молодая женщина в шляпке с пером. Было это в Заборье». (Из воспоминаний моей бабушки А.Е. Картавой).

Удивительная штука – жизнь! Иногда кажется, что в мире всё совсем не случайно. Бывают такие совпадения и повороты, что только диву даёшься. Происходит это когда дорастаешь внутренне, когда ты к этому готов и начинаешь больше доверять себе и миру.

Моя бабушка Анна Ефимовна Картавая (в девичестве Жилинская) была родом из села Заборья. Прожила долгую жизнь и всё время мне рассказывала о нём. Она родилась в 1904 году, и все яркие воспоминания её детства и юности пришлись на начало 20 века. Очень гордилась, что знала грамоту: училась в земской школе, где девочек было совсем мало. Восхищалась Заборской земской больницей, говорила, что там работали хорошие фельдшеры и врачи, эстафету которых на долгие годы потом подхватила Е.К. Зубкова, легенда медицины нашего Красногорского района. Для своего времени, тем более в глубинке Российской империи, больница эта была для крестьян необыкновенным явлением. Обратимся к официальным документам. Из «Отчёта о деятельности Суражской Уездной Земской Управы за 1912 год»: «В отчетном году (1912) в Заборском медицинском участке функционировала Заборская земская больница на 10 кроватей. Больница вместе с амбулаторией помещается в принадлежащем земству каменном здании, находящемся в селе Заборье и стоящем на высоком песчаном месте, вдали от села. При больнице имеются: каменный погреб, ледник, конюшня, сарай, амбар и баня. Здание не совсем приспособлено для больницы, имеются две палаты мужская и женская по 5 кроватей в каждой; на каждую кровать приходится 45 кубических саженей воздуха. В больнице не имеется отдельного помещения на случай изоляции больных, издающих зловоние (гангрена легких, гнилостные послеродовые заболевания и прочее). В таких случаях приходится больных обеих палат переводить в одну из них и коридор, а другую палату предоставлять больному, требующему изоляции. Также не имеется особого помещения для прислуги, больничный служитель поэтому уходит ночевать в село, а сиделка помещается в проходном коридоре. Под присмотром ее одной остаются все тяжело больные, и сиделка иногда дежурит у таких больных по несколько ночей кряду. Фельдшер и акушерка помещаются в больнице в двух небольших комнатах. Врач имеет квартиру в 5 комнат и кухню на одном дворе с больницей, в отдельном каменном здании.

Имеется отдельное деревянное здание в 2 комнаты, служащее заразным бараком, но оно не благоустроено и требует общего ремонта. Операционная имеется. Родильного отделения и отделения для сифилитиков не имеется; больные сифилисом отправляются в Суражскую больницу. Вода для питья достается из колодца, имеющегося на больничном дворе. Пищевое довольствие больных: борщ или суп мясной, или рыбный, каша с маслом или салом, черный и белый хлеб и чай; слабым больным давали молоко, яйца и вино. Лечение – бесплатное, только с больных других губерний и уездов взималось по 60 копеек в сутки. Медикаменты выписывались от Юротата, а перевязочные предметы – от Боровской мануфактуры О.А. Фаянс. Личный состав: попечитель – У.Ф. Кочержевская; заведующий больницей – женщина-врач Анна Андреевна Альбицкая (с 20 декабря 1911 года), она же участковый врач; акушерка – повивальная бабка Вера Григорьевна Крако (с 20 ноября 1911 года); фельдшер Старовойт Сильвестр Прокофьевич (с 1 июля 1908 года). Кроме того, имелись: 2 служителя, сиделка, кухарка, прачка, которые не получали от земства ни одежды, ни продовольствия».

Для больницы, как и для всего села, многое сделал род Бенедиктовичей. Так, проживавший в селе потомственный почётный гражданин (это сословие, промежуточное между дворянами и мещанами) Суражского уезда Семён Данилович Бенедиктович (21.07.1856 – 06.10.1907), постоянно жертвовавший местному храму, передал от себя дарственную на больничную усадьбу и 1500 рублей на строительство земской больницы. Начала она свою работу в Заборье в 1905 году. И с тех пор более 80 лет верой и правдой служила людям, но была закрыта после аварии на Чернобыльской АЭС, так как село сильно пострадало и опустело.

Бабушка мне рассказывала, как фельдшер приходил к её братьям, умирающим от скарлатины, и к отцу, перед тем, как тот добровольцем уйдёт на I Мировую… Многое она знала и передала мне. А ещё постоянно вспоминала какую-то даму в шляпке с пером, тоже навещавшую больных детей. Настолько та поразила её воображение. И я невольно думала, откуда она там? Но плодом детских фантазий никогда эту женщину не считала, хотя уже смирилась с мыслью, что никогда о ней ничего не узнаю. Жаль, потому что образ этот у меня будил какие-то несбыточные мечты о былом.

Два года назад, летом, в соцсетях попала на глаза страничка одной из уроженок Клинцов – Нины Прохоровой со старой фотографией. На ней – девочка и четыре женщины. Об одной из них она написала так: «В маленьком городке Клинцы на Брянщине жила маленькая еврейская женщина, детский доктор, Любовь Ананьевна Старовойтова. В августе 1941 года город заняли немцы, и оккупация длилась там ещё три года.

И всё это время Любовь Ананьевна ходила с жёлтой шестиконечной звездой на груди, чтобы все видели, что это идёт еврейка. Это было и унизительно, и страшно… Она, конечно, могла сидеть дома и не показываться на улице, раз ей грозила смертельная опасность в любой момент, но она каждый день посещала поликлинику, больницу и больных детей на дому, да и взрослым тоже помогала, как могла.

Тогда в 1941 году фашисты устроили в тихом городке на Брянщине базу отдыха для своих офицеров, где обслуживали легко раненных, прибывающих с фронта, и отпускников, едущих в Германию. Тут стоял немецкий гарнизон. Именно поэтому город не бомбили, а, наоборот, его охраняли. Но жителям от этого было не легче. Открыли школу, но только начальную, на большее нечего было рассчитывать будущим рабам (так решило германское командование). Кстати, запретили учить русский язык, разрешили только Закон Божий и арифметику. Открыли больницу и поликлинику, и доктору-еврейке даже позволили ходить к больным детям, но чтобы с жёлтой звездой обязательно…

Жителей, у кого были более-менее добротные дома, оставили в живых, но выгнали в землянки или сараи, а в дома заселились новые хозяева – офицеры, солдаты…

Вроде бы тихо и мирно жили, но комендантское время соблюдалось строго да временами расстреливали кое-кого «для порядка» …

Это мой родной город. Я родилась здесь, правда, только после войны. Историю про свою подругу рассказала мне моя бабушка, которая всю оккупацию жила с дедушкой в сарае, а в их доме размещались то немцы, то итальянцы, то венгры… Европейцы… Цивилизованные, так сказать…

Теперь-то мы видим, что за цивилизация там у них и что они хотят устроить тут у нас…» (орфография автора сохранена). Как меня этот её рассказ зацепил! Просто до слёз. Не удержалась, оставила свой комментарий, причём, единственный на страничках незнакомых мне людей: «Потрясающая история. Так тронула душу». А в ноябре того же года эта фотография опять мелькнула в соцсетях. И в одном из комментариев прочитала следующее: «Я очень хорошо помню этого замечательного доктора. Вечная память ей. Спасибо большое, что вспомнили о таком прекрасном человеке». Августа Гуревич (Лейтес), 14 ноября, 2023 год. А следом ниже: «Августа Зиновьевна, я очень тронута, что вы вспомнили мою бабушку, выпускницу Цюрихского медицинского института, поехавшую по своей воле на работу в село Заборье в земскую больницу, хорошо оснащённую (как она писала в своих дневниках) для того времени. Она проработала там до революции и приехала в Клинцы вместе с мужем Старовойтом Сильвестром Прокофьевичем, уникальным земским фельдшером. Они построили дом, разбили сад, проработали в медучереждениях города, преподавали в медицинском училище». Зоя Альховая (Старовойт), 22 ноября 2023 года.

Я была потрясена: история, напрочь засевшая в моей голове, ещё и оказалась связана с нашим районом. Тем более с таким интересным объектом, как земская больница в Заборье, история которой ещё не до конца изучена. Есть официальные отчеты земства, фотографии, статьи С.И. Святогора. И всё это кочует из одного источника в другой, из одной соцсети – в другую. Но мало – о судьбах и личностях тех, кто поднимал медицину в нашем крае до революции, о тех подвижниках, что всего себя отдавали этому делу. Тем более и подписи к фото оказываются иногда не совсем точные, так и «кочуют» с ошибкой.

Решившись, написала внучке заборского доктора Зое Альховой в соцсетях и дала свой телефон. Вскоре созвонились. Зоя Викторовна оказалась чудесным собеседником. Умным, тактичным, думающим. И, что особенно приятно, много знающим об истории своей семьи. Она же сохранила и редкие старинные фотографии своей бабушки Любови Ананьевны Старовойт – от юной гимназистки до умудрённого опытом, много повидавшего на своём веку человека. Такая гордость звучала в её словах о ней! Это дорогого стоит. З.В. Альховая по образованию – учитель иностранного языка, всю жизнь посвятила образованию, как её бабушка – медицине, работает заместителем директора одной из школ г. Брянска, заслуженный учитель Российской Федерации. Она рассказала, что Любовь Ананьевна Старовойт (в девичестве Липка Кукес) родилась в 1886 году в уездном городе Черикове в Могилёвской губернии в небогатой семье и всего добилась своим упорством и трудом. Потом семья переехала в Гомель. Стал вопрос о продолжении учёбы. Когда девочка стала сдавать экзамены за четвёртый класс в женской гимназии, её специально срезали. Родители узнали, что в Новозыбкове более либеральная гимназия, без трёхпроцентной нормы для лиц другой национальности. Липка сдала там экзамены сразу за пять классов и поступила в шестой. Рассказывает её внучка З.В. Альховая: «В гимназии готовили учителей начальных классов, к тому же она сама интенсивно занималась французским языком с репетитором. В 1906 году бабушка закончила 8-й класс с серебряной медалью. В это время вышел закон, что женский мединститут в Санкт-Петербурге принимает женщин, сдавших на аттестат зрелости за мужскую гимназию (От автора: кстати, его закончила и первый заборский врач А.А. Альбицкая). Год бабушка готовилась к экзаменам, изучила латынь, другие предметы, которых не было в программе женской гимназии, сдала экзамены за курс мужской гимназии и послала документы в Петербург. Принимали 250 человек, но из-за установленного ценза она не смогла пройти. В 1908 году – то же самое. Тогда она решила поехать учиться за границу. Выбор пал на Цюрих – Швейцария, так как там требовался аттестат за мужскую гимназию. Сообща родственники собрали деньги на дорогу, и в 1908 году в возрасте 22 лет девушка отправилась туда. Ехала через Варшаву, Вену, Берлин. На месте помогли соотечественники, тоже студенты. Жила в общежитии. Пять лет учёбы в Цюрихе, замечу: обучение там шло на немецком языке, – это скромное питание и одежда, красота природы и музыка великих композиторов, посещение оперных театров, музеев. Бюджет её – 25 рублей в месяц: 5 – 6 рублей присылали родители и бабушки, а ещё – плата за частные уроки французского, которые она давала. В 1913 году бабушка закончила университет, получила диплом доктора медицины, который нужно было подтвердить в Петербургском университете, сдав 33 экзамена. Экзамен по психиатрии принимал у неё сам Бехтерев. Получила звание лекаря (так тогда именовали врачей), поехала в Гомель устраиваться на работу. Ей предложили место в Гомеле и в селе Заборье Суражского уезда Черниговской губернии. Она выбрала Заборье и в сентябре 1914 года на лошадях добралась до места. Там она встретила своего будущего мужа, уже работавшего в земской больнице. В Заборье они трудились до 1925 года».

И вот представьте себе, дорогие читатели, эту картину: хрупкая, маленькая выпускница Цюриховского университета, а рост её был всего чуть больше 150 см, познавшая все блага и достижения цивилизации, выбирает не город, а, из народнических настроений, — волостное село почти на окраине Российской империи. Это ж какой надо иметь характер и какие взгляды! Уже тогда ярко проявилось её подвижничество, которое только укрепилось с течением времени и всегда отличало её, хоть в войну, хоть после неё.

А пока молодого врача в Заборье встречает один из сотрудников земской больницы – фельдшер Иван Егорович (выходивший её потом, буквально выпоивший из ложечки, когда она заболела брюшным тифом, а муж был призван в армию) из бывших ротных фельдшеров (нередко во время военных действий смышлёных солдат направляли на специальные курсы, где они учились оказывать медицинскую помощь, становясь помощниками врачей, которых всегда не хватало). Он отводит её в отдельно построенный дом врача, где была довольно просторная квартира. Уже назавтра Любовь Ананьевна провела свой первый приём в качестве земского доктора в хорошо оборудованном для того времени кабинете, что она не раз отмечала. Вот вам и отдалённое село! Но в этом селе, где в 1902 году насчитывалось 3290 человек, работали земские школа и больница с аптекой с заграничными лекарствами, был детский приют учреждения императрицы Марии, почтовая контора, не говоря уже о храме. Сельские интеллигенты выписывали себе велосипеды из-за границы, играли в крокет, к ним часто приезжали знакомые учителя из Поповой Горы (сейчас Красная Гора). То есть, не такой это был уж и «медвежий угол». Да и скучать молодому врачу было некогда: нагрузка на неё и других медработников была большой. В воскресенье, например, до 90 – 100 человек. Приходилось быть универсалом: дерматологом, терапевтом, офтальмологом, акушером, хирургом. Вот что рассказывала сама Л.А. Старовойт своей внучке (она оставила и собственноручно сделанные записи о времени работы в Заборской больнице, которые бережно хранятся у З.В. Альховой): «Тяжёлые условия были при родах. Женщины рожали в избах, в сарае, ригах на земляном полу. Помогло хорошее цюрихское образование. Оно дало практику при приёме родов с патологией. В самом Заборье было 500 дворов, врачебный же участок имел радиус 55 вёрст. Ещё добавили участок в Поповой (Красной) Горе. Санитарно-просветительной работы до революции среди населения не было. От прививок от оспы и брюшного тифа крестьяне отказывались. Болезни интенсивно переходили от одного к другому. (От автора: моя бабушка с горечью вспоминала, как за две недели в их семье от скарлатины и дифтерии схоронили четырёх её братьев (две пары близнецов). Даже деревни были с преобладанием той или иной болезни. Так, Антоновка была чесоточной, Батуровка – «пруссаковой»: приходилось этих тараканов вытаскивать даже из ушей. Большинство населения страдало трахомой – светло-зелёные зёрнышки на веках, что вело к слепоте. Было немало золотушных больных: лицо и голова – в сплошных струпьях. Лечение – ртутная мазь. Много туберкулёзных, не говоря уже о травмах. Зубы рвали без обезболивания, даже просто руками».

Там же в Заборье молодой врач встретила своего будущего мужа – фельдшера Сильвестра Прокофьевича, став Любовью Ананьевной Старовойт. Вот что говорит Зоя Викторовна о нём:

«Сильвестр Прокофьевич Старовойт происходил из крестьян. Он родился в 1880 году в деревне Даниловке Суражского уезда (сейчас Гордеевский район Брянской области). В семье было четыре сына, а значит, четыре работника. Была земля, сад, скот, пчёлы. Зимой делали самопрялки, что было довольно высоким уровнем ремесла. Первая стальная лопата, плуг вместо сохи, машинка для стрижки-всё это было в семье. Были даже вальцы для изготовления вощины для пчелиных рамок.

В 1901 году Сильвестра призвали в армию. Высокий – 185 см роста, голубоглазый блондин, грамотный, он был отобран для службы в лейб-гвардии императора Австрийского Франца-Иосифа Кексгольмском полку, в котором прослужил пять лет. Попал в школу ротных фельдшеров, закончил её, служил при Варшавском окружном госпитале, дослужился до чина старшего унтер-офицера. В семейном архиве, пережившем столетие, сохранилось его Свидетельство о «примерном поведении и усердии в службе и заслуженном одобрении». После демобилизации Сильвестр Прокофьевич с 1906 по 1908 год учился в Черниговской земской фельдшерско-акушерской школе. Потом стал работать в земской больнице в селе Заборье фельдшером до начала первой мировой войны. В 1915 году был мобилизован в армию и служил фельдшером в 27 пехотном запасном полку до 1917 года, вплоть до расформирования полка. По его рассказам, фельдшеры были универсалы, которые не только выполняли предписания врачей, но и выезжали в деревни лечить крестьян: зашивали раны, вправляли вывихи, работали с переломами. В 1915 году Сильвестр Прокофьевич служил в медицинском отряде в Ровно и Новгород-Волынском. Вдвоём с другим фельдшером сделал несколько десятков тысяч прививок против брюшного тифа солдатам запасных полков. Во время службы был избран членом полкового комитета солдатских депутатов. В 1917 году был откомандирован назад в Заборье. Так что в тяжёлые годы Гражданской войны семья Старовойт продолжала там спасать людей.

В 1925 году переехал с бабушкой в г. Клинцы, где ему, как «образцовому хозяину», выделили земельный участок 0,25 гектара. Он построил дом, разбил уникальный сад, держал пчёл. В Заборье у них тоже был хороший сад и образцовая пасека. Да такая, что его приглашали, как знатного специалиста, на Всероссийский съезд пчеловодов. Умел переплетать книги, выделывать кожу, делал фотобумагу, спички. В доме была редкая библиотека по всем видам ремёсел и хозяйствованию. Проработал в районной больнице фельдшером до 50 годов прошлого века. Преподавал в школе медсестёр основы гигиены. Ушёл из жизни в 1956 году».

В Клинцах Любовь Ананьевна стала работать врачом помощи на дому. На весь город, где было 20 тысяч населения, – только три доктора! Каждый день вызовы, успевала объехать до 15 человек, благо был положен фаэтон с извозчиком. Во время войны тоже выполняла свой врачебный долг, хотя жива осталась только чудом, ведь в Клинцах фашисты уничтожили практически всё еврейское население. Когда за ней пришли, Любовь Ананьевна поняла, что это – конец. Мужа не тронули. Видно, хорошо работали осведомители.

На допросе Любовь Ананьевна, понимая, что её ждёт, стала отвечать на немецком, а, когда беседовавший с ней офицер что-то сказал на французском, она, великолепно владевшая им, заговорила и по-французски. Тот был просто поражён. Невольно он разговорился с Любовью Ананьевной. Оказался французом, а, когда ещё и узнал, что она училась в его городе, удивлению его не было предела. Такое знание языков, манеры, культура речи, ум и достоинство, сквозившие в каждом слове и взгляде этой маленькой женщины-врача, тронули его настолько, что он отпустил её. Но она должна была ходить с жёлтой звездой на груди. Тогда соседка связала ей белый платок, чтобы закрывать её. Жакет с нашитой шестиконечной звездой хранился в Клинцовском музее до 1952 года.Новые власти разрешили Любови Ананьевне работать, и она свято выполняла свой долг, упрямо каждый день идя лечить людей, особенно детей, прекрасно зная, что каждый её шаг мог стать последним. В сентябре 1943 года, при отступлении фашистов, Старовойты вместе с сыновьями Борисом и Виктором, родившимися уже после переезда в Клинцы (старший умер во младенчестве ещё в Заборье) укрылись в лесу около деревни Казаричи.

После войны Л.А. Старовойт стала работать педиатром в поликлинике. Когда открылся детский дом для детей партизан, подпольщиков, и тех, кто остался без родителей, погибших на фронте, она стала трудиться там, потом – просто в детском доме до 1966 года, до своего 80-летия. За свой многолетний подвижнический труд была награждена званием и значком «Отличник здравоохранения», «Отличник санитарной обороны СССР». Но главное другое – она навсегда осталась в душах своих благодарных пациентов.

Любовь Ананьевна Старовойт, эта маленькая женщина с большим сердцем, так поразила в своё время мою юную бабушку, что та помнила её всю свою жизнь и память эту передала мне. Разве я думала тогда, когда так мерно лился её рассказ о минувшем, что мне будет суждено распутать эту её постоянную историю о «даме в шляпке с пером», которая и мне не давала покоя. Видно, было в той женщине что-то такое, что заставляло сильнее биться детское сердечко и замирать в немом восхищении. Ну, а почему шляпка с пером, а не с перьями, как часто у наших дам. Догадались? Любовь Ананьевна училась в Европе, в Швейцарии, а там любили шляпки с одним пёрышком, вот в такой она и приехала в Заборье. Посмотрите на фотографию: думаю, слов больше никаких не надо.

Елена СЕВРЮК.

Фото предоставлены внучкой Л.А. Старовойт З.В. Альховой.

От автора. Земские врачи! Их строгий нравственный облик, их неумолимое требование прежде всего от себя безупречного исполнения долга возвышали их над общим уровнем развития общества того времени. Их ежедневная деятельность была сродни подвигу, она послужила мощным импульсом для дальнейшего развития всего здравоохранения в нашей стране. Одним из таких докторов, обладавших огромной духовной силой, много сделавших для медицины не только Красногорского района, но всей области, и была Любовь Ананьевна Старовойт, всю себя отдавшая любимому делу, жизнь посвятившая людям. Добрая память этому светлому человеку, однажды выбравшему наше красногорское село Заборье и бесстрашно шагнувшему навстречу своей судьбе.

Защищено авторским правом. Перепечатка и публикация материала без согласия автора не разрешается.