К 120-летию Заборской земской больницы брянской Красногорщины
Земский доктор Любовь Старовойт: маленькая женщина с большим сердцем
«А ещё у меня в памяти молодая женщина в шляпке с пером. Было это в Заборье». (Из воспоминаний моей бабушки А.Е. Картавой).
Удивительная штука – жизнь! Иногда кажется, что в мире всё совсем не случайно. Бывают такие совпадения и повороты, что только диву даёшься. Происходит это когда дорастаешь внутренне, когда ты к этому готов и начинаешь больше доверять себе и миру.
Моя бабушка Анна Ефимовна Картавая (в девичестве Жилинская) была родом из села Заборья. Прожила долгую жизнь и всё время мне рассказывала о нём. Она родилась в 1904 году, и все яркие воспоминания её детства и юности пришлись на начало 20 века. Очень гордилась, что знала грамоту: училась в земской школе, где девочек было совсем мало. Восхищалась Заборской земской больницей, говорила, что там работали хорошие фельдшеры и врачи, эстафету которых на долгие годы потом подхватила Е.К. Зубкова, легенда медицины нашего района. Для своего времени, тем более в глубинке Российской империи, больница эта была для крестьян необыкновенным явлением. Обратимся к официальным документам. Из «Отчёта о деятельности Суражской Уездной Земской Управы за 1912 год»: «В отчетном году (1912) в Заборском медицинском участке функционировала Заборская земская больница на 10 кроватей. Больница вместе с амбулаторией помещается в принадлежащем земству каменном здании, находящемся в селе Заборье и стоящем на высоком песчаном месте, вдали от села. При больнице имеются: каменный погреб, ледник, конюшня, сарай, амбар и баня. Здание не совсем приспособлено для больницы, имеются две палаты мужская и женская по 5 кроватей в каждой; на каждую кровать приходится 45 кубических саженей воздуха. В больнице не имеется отдельного помещения на случай изоляции больных, издающих зловоние (гангрена легких, гнилостные послеродовые заболевания и прочее). В таких случаях приходится больных обеих палат переводить в одну из них и коридор, а другую палату предоставлять больному, требующему изоляции. Также не имеется особого помещения для прислуги, больничный служитель поэтому уходит ночевать в село, а сиделка помещается в проходном коридоре. Под присмотром ее одной остаются все тяжело больные, и сиделка иногда дежурит у таких больных по несколько ночей кряду. Фельдшер и акушерка помещаются в больнице в двух небольших комнатах. Врач имеет квартиру в 5 комнат и кухню на одном дворе с больницей, в отдельном каменном здании.
Имеется отдельное деревянное здание в 2 комнаты, служащее заразным бараком, но оно не благоустроено и требует общего ремонта. Операционная имеется. Родильного отделения и отделения для сифилитиков не имеется; больные сифилисом отправляются в Суражскую больницу. Вода для питья достается из колодца, имеющегося на больничном дворе. Пищевое довольствие больных: борщ или суп мясной, или рыбный, каша с маслом или салом, черный и белый хлеб и чай; слабым больным давали молоко, яйца и вино. Лечение – бесплатное, только с больных других губерний и уездов взималось по 60 копеек в сутки. Медикаменты выписывались от Юротата, а перевязочные предметы – от Боровской мануфактуры О.А. Фаянс. Личный состав: попечитель — У.Ф. Кочержевская; заведующий больницей – женщина-врач Анна Андреевна Альбицкая (с 20 декабря 1911 года), она же участковый врач; акушерка – повивальная бабка Вера Григорьевна Крако (с 20 ноября 1911 года); фельдшер Старовойт Сильвестр Прокофьевич (с 1 июля 1908 года). Кроме того, имелись: 2 служителя, сиделка, кухарка, прачка, которые не получали от земства ни одежды, ни продовольствия».
Для больницы, как и для всего села, многое сделал род Бенедиктовичей. Так, проживавший в селе потомственный почётный гражданин (это сословие, промежуточное между дворянами и мещанами) Суражского уезда Семён Данилович Бенедиктович (21.07.1856-06.10.1907), постоянно жертвовавший местному храму, передал от себя дарственную на больничную усадьбу и 1500 рублей на строительство земской больницы. Начала она свою работу в Заборье в 1905 году. И с тех пор более 80 лет она верой и правдой служила людям, но была закрыта после аварии на Чернобыльской АЭС, так как село сильно пострадало и опустело.
Бабушка мне рассказывала, как фельдшер приходил к её братьям, умирающим от скарлатины, и к отцу, перед тем, как тот добровольцем уйдёт на I Мировую… Многое она знала и передала мне. А ещё постоянно вспоминала какую-то даму в шляпке с пером, тоже навещавшую больных детей. Настолько та поразила её воображение. И я невольно думала, откуда она там? Но плодом детских фантазий никогда эту женщину не считала, хотя уже смирилась с мыслью, что никогда о ней ничего не узнаю. Жаль, потому что образ этот у меня будил какие-то несбыточные мечты о былом.
Два года назад, летом, в соцсетях попала на глаза страничка одной из уроженок Клинцов – Нины Прохоровой со старой фотографией. На ней – девочка и четыре женщины. Об одной из них она написала так: «В маленьком городке Клинцы на Брянщине жила маленькая еврейская женщина, детский доктор, Любовь Ананьевна Старовойтова. В августе 1941 года город заняли немцы, и оккупация длилась там ещё три года.
И всё это время Любовь Ананьевна ходила с жёлтой шестиконечной звездой на груди, чтобы все видели, что это идёт еврейка. Это было и унизительно, и страшно… Она, конечно, могла сидеть дома и не показываться на улице, раз ей грозила смертельная опасность в любой момент, но она каждый день посещала поликлинику, больницу и больных детей на дому, да и взрослым тоже помогала, как могла.
Тогда в 1941 году фашисты устроили в тихом городке на Брянщине базу отдыха для своих офицеров, где обслуживали легко раненных, прибывающих с фронта, и отпускников, едущих в Германию. Тут стоял немецкий гарнизон. Именно поэтому город не бомбили, а, наоборот, его охраняли. Но жителям от этого было не легче. Открыли школу, но только начальную, на большее нечего было рассчитывать будущим рабам (так решило германское командование). Кстати, запретили учить русский язык, разрешили только Закон Божий и арифметику. Открыли больницу и поликлинику, и доктору-еврейке даже позволили ходить к больным детям, но чтобы с жёлтой звездой обязательно…
Жителей, у кого были более-менее добротные дома, оставили в живых, но выгнали в землянки или сараи, а в дома заселились новые хозяева – офицеры, солдаты…
Вроде бы тихо и мирно жили, но комендантское время соблюдалось строго да временами расстреливали кое-кого «для порядка» …
Это мой родной город. Я родилась здесь, правда, только после войны. Историю про свою подругу рассказала мне моя бабушка, которая всю оккупацию жила с дедушкой в сарае, а в их доме размещались то немцы, то итальянцы, то венгры… Европейцы… Цивилизованные, так сказать…
Теперь-то мы видим, что за цивилизация там у них и что они хотят устроить тут у нас…» (От автора: орфография автора сохранена). Как меня этот её рассказ зацепил! Просто до слёз. Не удержалась, оставила свой комментарий, причём, единственный на страничках незнакомых мне людей: «Потрясающая история. Так тронула душу». А в ноябре того же года эта фотография опять мелькнула в соцсетях. И в одном из комментариев прочитала следующее: «Я очень хорошо помню этого замечательного доктора. Вечная память ей. Спасибо большое, что вспомнили о таком прекрасном человеке». Августа Гуревич (Лейтес), 14 ноября 2023 год. А следом ниже: «Августа Зиновьевна, я очень тронута, что вы вспомнили мою бабушку, выпускницу Цюрихского медицинского института, поехавшую по своей воле на работу в село Заборье в земскую больницу, хорошо оснащённую (как она писала в своих дневниках) для того времени. Она проработала там до революции и приехала в Клинцы вместе с мужем Старовойтом Сильвестром Прокофьевичем, уникальным земским фельдшером. Они построили дом, разбили сад, проработали в медучереждениях города, преподавали в медицинском училище». Зоя Альховая (Старовойт), 22 ноября 2023 года.
Я была потрясена: история, напрочь засевшая в моей голове, ещё и оказалась связана с нашим районом. Тем более с таким интересным объектом, как земская больница в Заборье, история которой ещё не до конца изучена. Есть официальные отчеты земства, фотографии, статьи С.И. Святогора. И всё это кочует из одного источника в другой, из одной соцсети – в другую. Но мало – о судьбах и личностях тех, кто поднимал медицину в нашем крае до революции, о тех подвижниках, что всего себя отдавали этому делу. Тем более и подписи к фото оказываются иногда не совсем точные, так и «кочуют» с ошибкой.
Решившись, написала внучке заборского доктора Зое Альховой в соцсетях и дала свой телефон. Вскоре созвонились. Зоя Викторовна оказалась чудесным собеседником. Умным, тактичным, думающим. И, что особенно приятно, много знающим об истории своей семьи. Она же сохранила и редкие старинные фотографии своей бабушки Любови Ананьевны Старовойт – от юной гимназистки до умудрённого опытом, много повидавшего на своём веку человека. Такая гордость звучала в её словах о ней! Это дорогого стоит. З.В. Альховая по образованию – учитель иностранного языка, всю жизнь посвятила образованию, как её бабушка – медицине, работает заместителем директора одной из школ г. Брянска, заслуженный учитель Российской Федерации. Она рассказала, что Любовь Ананьевна Старовойт (в девичестве Липка Кукес) родилась в 1886 году в уездном городе Черикове в Могилёвской губернии в небогатой семье и всего добилась своим упорством и трудом. Потом семья переехала в Гомель. Стал вопрос о продолжении учёбы. Когда девочка стала сдавать экзамены за четвёртый класс в женской гимназии, её специально срезали. Родители узнали, что в Новозыбкове более либеральная гимназия, без трёхпроцентной нормы для лиц другой национальности. Липка сдала там экзамены сразу за пять классов и поступила в шестой. Рассказывает её внучка З.В. Альховая: «В гимназии готовили учителей начальных классов, к тому же она сама интенсивно занималась французским языком с репетитором. В 1906 году бабушка закончила 8-й класс с серебряной медалью. В это время вышел закон, что женский мединститут в Санкт-Петербурге принимает женщин, сдавших на аттестат зрелости за мужскую гимназию (От автора: кстати, его закончила и первый заборский врач А.А. Альбицкая). Год бабушка готовилась к экзаменам, изучила латынь, другие предметы, которых не было в программе женской гимназии, сдала экзамены за курс мужской гимназии и послала документы в Петербург. Принимали 250 человек, но из-за установленного ценза она не смогла пройти. В 1908 году – то же самое. Тогда она решила поехать учиться за границу. Выбор пал на Цюрих – Швейцария, так как там требовался аттестат за мужскую гимназию. Сообща родственники собрали деньги на дорогу, и в 1908 году в возрасте 22 лет девушка отправилась туда. Ехала через Варшаву, Вену, Берлин. На месте помогли соотечественники, тоже студенты. Жила в общежитии. Пять лет учёбы в Цюрихе, замечу: обучение там шло на немецком языке, – это скромное питание и одежда, красота природы и музыка великих композиторов, посещение оперных театров, музеев. Бюджет её – 25 рублей в месяц: 5 – 6 рублей присылали родители и бабушки, а ещё – плата за частные уроки французского, которые она давала. В 1913 году бабушка закончила университет, получила диплом доктора медицины, который нужно было подтвердить в Петербургском университете, сдав 33 экзамена. Экзамен по психиатрии принимал у неё сам Бехтерев. Получила звание лекаря (так тогда именовали врачей), поехала в Гомель устраиваться на работу. Ей предложили место в Гомеле и в селе Заборье Суражского уезда Черниговской губернии. Она выбрала Заборье и в сентябре 1914 года на лошадях добралась до места. Там она встретила своего будущего мужа, уже работавшего в земской больнице. В Заборье они трудились до 1925 года».
Продолжение читайте в газете»Красногорская жизнь» №23 от 10 июня 2025 года.
Защищено авторским правом.Перепечатка и публикация материала без согласия автора не разрешается.
